Оммаж мухе: инсектные коды в искусстве и дизайне
Мир тайных смыслов и скрытых символов всегда привлекал любознательного зрителя, который стремится расширить горизонты собственного знания и масштабы персонального видения. Не остается в стороне и история искусства. Размышляя о кризисе искусствознания и конце истории искусства Ханс Бельтинг в 1994 году (Belting 1994) зафиксировал исчерпанность модели формально-стилистического анализа искусства как «описания сменяющихся друг друга стилей», на смену которой пришла независимая история искусства, когда художник стал «бенефециаром искусства», а мир искусства оказался настолько большим, что «прежний смысл и культурная норма одной-единственной истории искусства стала себя изживать». «Новая история искусства» начала формироваться в рамках школы Visual Studies, представители которой предложили новые практики анализа произведений искусства, постепенно преодолевая диктат монодисциплин. С завидной уверенностью исследователи сокрушили прежние рамки аксиоматической историографии искусства, избрав путь «неочевидного видения» (Арасс) и формат маргинальных историй.
Musca depicta как иконическая деталь в живописи
Даниель Арасс — блестящий французский искусствовед — в увлекательном исследовании «Деталь в живописи» (1996) посвящает мухе целый раздел, и это немудрено — детали видимого и невидимого и искусстве Ренессанса соответствовали способу восприятия и мистическому желанию человека обнаружить незримое за видимым миром. Совершая «археологические раскопки» в живописи, Арасс находит очень любопытные примеры, когда муха стала устойчивым мотивом в искусстве Кватроченто и вплоть до начала XV1 века. Зародившись в Северной Италии, мастерство изображения мухи как форма создания оптической иллюзии и обмана зрения со временем стали определенным признаком мастерства и декларацией искусности Мастера. Успех такой детали, как муха, и ее иконографическая ценность со временем стала ассоциироваться с искусством обманки — trompe-l'œil, с созданием искусства нереального, анаморфического видения. Ценность картины определялась техническим мастерством художника, муха поражала воображение зрителя своей подлинностью и приносила славу и успех художнику.
Исследователи и зрители все-таки задают вопрос, почему именно муха стала источником вдохновения для многих художников XV–XV11 веков? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, обратимся к мухам Карло Кривелли, которые имеют многозначные подтексты и разные уровни интерпретации. Его Мадонны с младенцем — это популярный христианский сюжет, который художник разрабатывал в таких картинах, как «Мадонна с младенцем» (ок. 1480), «Мадонна Ленти» (1472-73), «Святая Екатерина Александрийская» (1490), «Мадонна с младенцем на троне» (1470) и др. В европейском искусствоведении можно обнаружить два подхода к интерпретации мухи в работах Карло Кривелли. Первый связан с идеей репрезентации традиции религиозного символизма и пробуждения христианского благочестия. Федерико Зери и Элизабет Гарднер, например, считают, что в картине «Мадонна с младенцем» из коллекции Метрополитен музея риторическая история тесно связана с религиозно-мистической интерпретацией: яблоки — символ первородного греха, огурец — аллюзии на историю Иоахана (1V: 6) и Вознесение Христа, большая муха — символ греха и искупления, который можно трактовать в контексте истории младенца Иисуса как олицетворение Страстей Христовых. Надо сказать, что в христианской традиции изначально была закреплена традиция ассоциировать муху с демоном, злом и смертью (символ гниения и разложения).
Однако, бросается в глаза взгляд Мадонны и младенца — совершенно очевидно, что муха для персонажей — агент беспокойства и тревоги. Мадонна испытывает явное отвращение к мухе как грязи, которую необходимо убрать: «Риторика обмана зрения (trompe l’oeil) сделала эту „нарисованную муху“ (musca depicta) важной составляющей теории образа, — комментирует Ж. Диди-Юберман, — возникшей позднее на основе этой риторики. Нарисованная муха доказывает в ней всю власть художественного подражания и так называемый „прогресс реалистической детали“.
Чаще всего муху мы можем увидеть на картинах религиозного содержания. На картине «Мистическое распятие», приписываемой Маттео ди Джованни и датируемой 1450 годом, которая сейчас находится в Художественном музее в Принстоне, четыре богослова, словно облака, плывут по золотому фону, созерцая Голгофу. Рядом с крестом находится роковой череп с огромной мухой явно преувеличенного размера и струйкой крови, которая льется из Христа, символизируя его страдания ради искупления грехов человечества. Муха как эмблема земного тлена становится в определенной степени дидактическим посылом — все «суета сует» и томление духа. Череп с мухой — достаточно устойчивый мотив в итальянской живописи Возрождения и связан с формулой Memento Mori — художественный троп, напоминающий о неизбежности смерти: помни, что тебе предстоит умереть. Мрачный жрец предупреждает о конце и о необходимости жизни во Христе. В картине итальянского художника эпохи барокко Джованни Франческо Барбьери (Гверчино) 1618–1622 года под названием «Et in Arcadia Ego» (Аркадские пастухи») мы видим двух пастухов, выбирающихся из-под заслона деревьев и склонившимися над черепом с мухой. Мифическая Аркадия как символ греческого поэтического бессмертия, обретает иконографию траурной эмблемы, в которой череп становится почвой для мух, червей и мышей.
Musca depicta — это муха, нарисованная на холсте. Это образ, который проникает в пространство картины, втягивается в область живописца и превращается в один из стилистических и иконографических приемов, доступных художнику. Размышляя о мухах в европейской живописи Ренессанса, Анна Эози замечает, что, как правило, мы видим изображение мух на картинах художников в натуральную величину, что свидетельствует не только о символическом значении этого образа, но и о формировании миметической традиции подражания и копирования, когда перед нами подлинность и реалистичность свидетельствуют о высоком мастерстве художника. (Eörsi 2001: 8). Муху на картине Кривелли можно сравнить с наиболее ранней картиной Петруса Кристуса «Портрет картузианца» (1446), которая хранится в Музее Метрополитен в Нью-Йорке. Муха кажется слишком большой, она сидит на каменном парапете над подписью художника и знаменует реальное и иллюзорное пространство одновременно. Муха соединяет различные уровни не только живописного пространства, но и маркирует границу рамы/окна, пространство видимого и невидимого (свет слева мягко выявляет границы неглубокой кельи). С другой стороны, гениальный фигуративный прием Петруса Кристуса, по мнению Марии Луизы Кантони, имеет параллель с давней традиции литературных анекдотов классической античности, достаточно вспомнить историю о Джотто, рассказанную Вазари: «Анекдоты такого рода выдвигают на первый план (как главный критерий качества) не только техническое мастерство художников как умение подражать природе и соперничать с ней, но и иллюстрируют метахудожественный дискурс, осуществляемый с помощью визуальных средств.
Символические акценты: муха в коллекциях одежды и аксессуаров
Энтомологический тренд в моде берет свое начало в конце 1880-90-хх годов в викторианской Англии, когда в одежде, прическах и сумках стали использовать как засушенных насекомых, так инкрустированных драгоценными камнями бабочек, жуков, светлячков, пчел, пауков и т. д. Такое повальное увлечение жучками не только в Англии, но во многих других европейских странах, было вызвано разными причинами — масштабной индустриализацией и урбанизацией вследствие чего терялась связь с природой и окружающей средой. К тому же X1X век— это развитие естественнонаучных знаний, когда интерес к энтомологии особенно возрос, что нашло отражение и в системе моды. Муха традиционно в культурах разных народов обладала отрицательной семантикой и ассоциировалась с хтоническим существом, олицетворяющим подземный мир, нечисть, дьявольских гадов, которые подвергались ритуальному изгнанию. У славян были распространены поверья, что душа во время сна или после смерти покидает человека в виде бабочки, мухи, жучка и может посещать родной дом. Муха совсем не вызывает симпатию и умиление в отличие от божьей коровки, например, но вместе с тем мы встречаем ее во многих коллекциях одежды как некий миметический символ-знак, который поднимается с нижней ступени иерархии красоты и демонстрирует принцип имитации реальности — Ars simia naturae.
Современная мода сняла всякие конвенциональные запреты и табу на муху. Патриция Пепе (Patrizia Pepe) — известная итальянская марка мужской и женской одежды, основанная в 1993 году владельцами флорентийской текстильной компании Tessilform (супруги Патриция Бамби и Клаудио Орреа). Основатели бренда не случайно добавили к имени Патриции «Pepe», что в переводе с итальянского означает «перец». Эта звучная формулировка определила философию бренда: острота, актуальность, оригинальность, тщательно продуманные детали. Дизайн одежды Patrizia Pepe очень узнаваем, в каждой детали чувствуется современное настроение. Осенью 2012 года бренд представил свой символ «Fly», что ознаменовало эксклюзивность и знак качества. Следует отметить очень лаконичную визуальную айдентику модного бренда — простой и стильный логотип мухи, выполненный в черно-белой палитре. Мы видим небольших размеров муху, которую можно рассматривать не только как насекомое, но и как маскарадный костюм или женскую фигуру в платье — перед нами символ с мерцающими значениями. Муха становится знаком бренда, а изящный логотип Fly — тот яркий штрих, который украшает все вещи коллекции, включая и аксессуары.
Еще одна компания, которая использует в своем логотипе муху — Fly London, лондонская компания обуви, которая была создана в Великобритании партнерами компании Kyaia Фортунато О. Фредерико (Fortunato O. Frederico) и Ка Лда (Ca Lda). Благодаря им бренд обрел «второе дыхание», потому что сегодня он известен во всем мире и производит не только обувь, но и сумки, солнцезащитные очки, изделия из кожи, недавно они выпустили коллекцию одежды и сумок. Головной офис и производство сегодня находятся в Португалии, и компания продолжает бить рекорды по продажам. Успех компании в том, что их продукция рассчитана на молодежь, и дизайнеры вдохновляются настроением и актуальными увлечениями этой социальной группы. Философия Fly London проста — разрушить шаблоны и создать оригинальные продукты, нестандартную, но комфортную обувь, выполненную из качественных материалов. К тому же, создатели бренда прекрасно понимают, что стиль никогда не должен идти вразрез со здоровьем ног покупателя, и каждая пара имеет анатомические стельки, обеспечивающие оптимальную поддержку и комфорт в течение всего дня.
Муха добавляет обуви элемент эксклюзивности и редкости, демонстрирует уникальное чувство стиля. Обладать парой обуви Fly London — приобрести произведение искусства, потому что покупатель приобретает товар ограниченного выпуска. Компания в качестве одной из своих задач видит реализацию идеи «визуальной эволюции»: «Вдохновленные одним из наших лозунгов „всегда прогрессивный, никогда обычный“, мы объединяем революцию и эволюцию современных технологий, наше творчество и нашу уникальную индивидуальность, чтобы предложить лучший опыт „не ходить, а летать“, о котором вы только могли мечтать»
Ярким примером использования инсектного кода в коллекции стало сотрудничество бренда Pangaia с известным специалистом в области макросъемки Ливоном Биссом, который запечатлел насекомых в мельчайших деталях вплоть до скрытых волосяных фолликул. На худи с насекомыми (Microscopic marvels) мы видим огромного светящегося жука-пилильщика из отряда перепончатокрылых, а на спине — целый мир насекомых уходящих видов.
Сахно И. Оммаж мухе: инсектные коды в искусстве и моде // Теория моды, № 74 (4-2024), с. 44-60
