«Трансформеры»: технологический прогресс и государственное насилие
Введение
Трансформеры берут свое начало с Японии, где впервые разработали линию игрушек-роботов, трансформирующихся в различные транспортные средства. Идею и линию игрушек затем выкупила компания Hasbro, с чего и началось более углубленное развитие сначала мультфильмов, затем комиксов, фильмов и мультсериалов по «Трансформерам». Постепенно, «Трансформеры» стали обрастать разношерстным лором, а комиксы по «Трансформерам» превратились из простых рассказов про роботов-героев и роботов-злодеев с другой планеты в более многослойные истории для взрослых, как в сценарном плане, так и в визуальном. Картинки, показанные в комиксах, стали все больше зависеть от миростроения выдуманной вселенной, стали более «говорящими», а сюжеты, рассказанные в комиксах, все больше и больше походили на реальность, програнную через фильтр технократичного общества.
По своей семантике, трансформеры — не совсем люди. Тем не менее, трансформеры имеют гуманоидное телосложение с приличной степенью антропоморфизации, множество аспектов сторителлинга мира «Трансформеров» опирается на вполне реальные аспекты человеческого существования. В особенности подробно рассматриваются такие явления, как война, волнения, классовое расслоение, становление героя, борьбу, и многое другое, преимущественно агрессивного толка. Это и делает комиксы этой франшизы интересными для исследования. Являются ли комиксы IDW на самом деле пародией на старые сюжеты с падением человечества из-за технопрогресса, или же они призваны транслировать другое послание?
В данном визуальном исследовании будет рассматриваться техногенный нарратив в контексте насилия, особенно со стороны государства. В качестве материала, который будет использован для анализа, служат комиксы IDW Publishing от 2005 года. Новый ребут комиксов по «Трансформерам» рассматриваться не будет. Четыре рубрики должны раскрыть, взаимодополнить и поддержать тему исследования. Первая рубрика, «Об антропоморфизации», исследует то, почему все-таки трансформеры — люди. Вторая рубрика, «Расширение возможностей», рассматривает то, как механическое тело влияет на строение мира в позитивном ключе.
Третья рубрика, «Расширение способов насилия», рассматривает то, как возможности механического тела используются для акта насилия, также предлагается распределение тех или иных случаев, иллюстрированных и описанных в комиксах по делению видов насилия у Йохана Галтунга, изучавшего природу насилия. Четвертая рубрика, «Использование технократичного окружения для подчеркивания тона и контрастов», призвана изучить и показать, как авторы и художники символически представляют техногенное окружение в комиксах IDW. Так, рубрика становится схемой: «Механический человек — возможности — насилие — окружение».
Об антропоморфизации
Анализируя любой продукт франшизы «Трансформеры», первое, что попадается в глаза — концепция автономных «больших роботов», которые обладают разумом и принимают форму машин.
По истории «Трансформеров», роботы далеко не с Земли, но с другой планеты, что делает их неорганическими инопланетными существами по задумке. Тем не менее, несмотря на их инопланетность, в дизайне и в истории каждого продукта «Трансформеров» присутствует антропоморфность и человечность. Рассматривая нюансы этого дизайна и что он за собой несет в комиксах, невозможно не упомянуть истоки: серию игрушек «Diaclone».
Мы знаем «Трансформеров» под флагом США. Но «Diaclone», изначальный прототип, берет свое начало в Японии, во времена, когда был чрезвычайно популярен жанр «меха». Гигантские роботы «меха» имеют интересную историю развития в японских медиа: изначально имеющие монструозную роль агрессоров, роботы постепенно становятся боевыми защитниками человечества, что в корне начинает менять восприятие стремительной технологизации в реальной повседневной жизни. «Diaclone» был создан в 1980-х компанией Takara Toys, и антропоморфичность внедрялась уже тогда. В отличие от типичного дизайна меха того времени (отличным примером которого послужат «Gundam»), эта линия игрушек имела будто бы менее замысловатый, «квадратный» вид, а в 1982-м году они умели еще и трансформироваться. Компания Hasbro, которая в 1983-м году пошла на Tokyo Toy Show, искала там новые игрушки, которые можно импортировать в Америку. Они нашли потенциал в «Diaclone» и в конечном итоге купили всю линейку игрушек. Отсюда начинается отсчет «Трансформеров», таких знакомых и любимых не только американской аудиторией.
Еще в 1996-м году Байрон Ривс и Клиффорд Насс рассматривали феномен наделения неодушевленных объектов человеческими чертами. Подобное «очеловечивание» — неосознанно, так как люди не могут принять, что социальное взаимодействие происходит с неодушевленным объектом.
Изучая антропоморфизм в персонажах, я выделила некоторые черты, свойственные разным степеням антропоморфности: строение, мимика и эмотивность, жестикуляция и разумность или речь. Если определить персонажей-трансформеров в эту систему, то выходит достаточно «человечный» расклад, несмотря на изначально задуманную инопланетность и роботичность. В комиксах трансформеры имеют достаточно антропоморфное строение с дополнительными элементами — они прямоходящие, у них сразу можно определить «руки» и «ноги», причем в большинстве случаев дизайн конечностей анатомически человеческий без искажений, если не считать броню, свойственную расе больших боевых роботов.
Трансформеры также эмотивны и имеют активную мимику и жестикуляцию в комиксах: они имеют чувства. Эти же самые чувства они порой озвучивают, из чего следует наличие речи, но с этим немного сложнее, так как по задумке персонажи говорят на «кибертронском» (Кибертрон — планета трансформеров), зато чтобы говорить на языках Земли им нужно лишь скачать языковую базу. Трансформеры — разумны, и разумны они преимущественно «по-человечески», так как орудуют в целом человеческими понятиями. Наделение того или иного персонажа антропоморфными чертами происходит для более простого выстраивания взаимоотношений персонажа со зрителем: чтобы было проще эмпатировать и соотносить себя с персонажем. Комбинация дизайна «механический вид — человеческие эмоции» используется для ощущения эмпатии, так как этот прием успешно избегает эффекта «зловещей долины».
Таким образом, несмотря на визуальную систему трансформеров как больших боевых роботов, они заключают в себе невероятно человеческий смысл. Это прослеживается не только на уровне анатомии, но и на уровне построения мира и остальных дизайн-решений. Выстраивая инородный мир, авторы часто проводят некий «перенос» человеческого в другую историческую, планетарную, жанровую форму. В случае «Трансформеров» — это техногенная цивилизация. В зависимости от сценариста комикса, порой могут возникать элементы, напоминающие космооперы.
Рассматривая перенос нынешнего человека в утрированно-техногенный мир, можно заметить такие приемы, как: подстраивания вокабуляра и технологизация человеческого; насыщение дополнительным лором — мечтания о возможностях, лакуны, нюансы; добавление отсылок из реальности; подстраивание сюжетных клише, стандартных или клишированных образов в систему мира; разработка свойственного визуального нарратива. Как, например, на картинке выше можно увидеть сразу несколько таких приемов: ки-гару во рту персонажа (Капа), которая является аналогом сигар, то есть происходит перенос человеческого и перестраивание вокабуляра. Помимо этого, персонаж по сюжету — один из самых старых трансформеров, соответственно его лицевую пластину наделяют человеческими чертами «старика».
Бары «Swerve’s» и «Visages» тоже показывают нам человеческую картину, но в техногенном нарративе: вместо алкоголя у них высокозаряженное топливо, вместо официанта — дрон. Оформление окружение тоже сильно опирается на «железность», кучу экранов, аналоги сосудов и тар для жидкостей и яркую подсветку.
Помимо различных обиходных предметов, в построении мира также появляется миф. Зачем миф роботам — не ясно, но когда роботы в нарративе должны нести внутри семантику «человеческого», чтобы быть более удобными для интеграции зрителя в рассказ, миф становится нужен. Выше приведен пример мифа в «Трансформерах»: Праймас (благосклонное божество) создает первых Праймов (мессий и пророков по-человечески). Стоит подметить, что Праймаса на странице называют также «первым светом», что коррелирует с множеством мотивов из религии.
Выше изображен автобот Джазз, имеющий пристрастие к музыке. Он идет по городу, стоение которого точно говорит: этот город не из человеческого настоящего, он металлический и полон роботов и космолетов на фоне звездного неба. Создается образ, ключевые слова которого: техника, роботы, космос, «металлический» город. В целом, сообщение о том, чего у нас пока нет, но то, что транслировалось в различных космооперах, которые возникали благодаря жанру фантастики, призванной мечтать о будущем в ключе технопрогресса и освоения космоса. Вспомогательным связным элементом человечества с этой картинкой становится эмоциональный сюжет: сюжет про музыку. Творчество и самоэкспрессия свойственны людям. Роботы, пусть и инопланетные, по логике должны жить микросхемами и линейностью. Музыка и творчество — не совсем из мира роботов, но зато полностью из мира людей.
В «Трансформерах» присутствует активный политический подтекст. Авторы, сценаристы и художники комиксов тут или там подбрасывают отсылки к реальным событиям не только из нашего прошлого, но и из настоящего. Примером такой отсылки является граффити «Free in Cycle 063» в камере, в которую попал Мегатрон за свои тексты «острого» характера. «Free in Cycle 063» — аналог «Free by ’63», лозунг, придуманный движением за гражданские права в США в 1954–1968 годах. Лозунг был создан в честь прокламации об освобождении рабов, которая состояла из двух указов Авраама Линкольна. Для истории комиксов про трансформеров тема рабства, угнетения, эксплуатации и неравноправия идет под руку с историей становления Мегатрона лидером фракции десептиконов.
Суммируя раздел об антропоморфизации, можно сказать, что история про трансформеров — это история про практически-людей утрированного техногенного общества. Через техногенный нарратив авторы комиксов могут активно показывать сюжеты становления и падения героев, но это не то, что нас интересует в этом исследовании. Нас интересует «полет фантазии» о возможностях того, что дает замена человеческого технологичным и то, как это задействуется в выстроившихся политических системах выдуманного мира. Если бы в нарративе участвовали белковые люди, «полет фантазии» был бы ограничен типичным миром киберпанка, где участвует человечество, еще не до конца утерявшее свое человеческое тело.
История «Трансформеров», когда в ней не участвуют персонажи-люди и когда в ней не участвует Земля, при всей своей склонности антропоморфизировать роботов становится своеобразной историей, допустимой лишь с уничтожением человеческой оболочки и с принятием механического тела.
Расширение и усовершенствование возможностей
С получением нового медиума (тела трансформера), у авторов и художников открылась возможность «помечтать» о том, как можно раскрыть весь потенциал этого медиума.
Одной из самых важных составляющих этого потенциала в мире трансформеров является трансформа, которую можно принять в случае, если в теле трансформера есть трансформационная шестерня. Существование трансформ в комиксах позволяет художникам активно показывать свой талант в дизайне транспорта и различных предметов.
В дизайне трансформ часто учитывается дизайн персонажа в форме робота и его функция. На первой странице, прикрепленной выше, показан Саундвейв, связист фракции десептиконов, в процессе трансформации в робо-форму. Саундвейв не принадлежит высшему сословию, его корпус угловатый, с потертостями и без аксессуаров или утонченных форм. Соответственно, его альтформа тоже выглядит угловатой и будто бронированной. Типично, процесс трансформации иллюстрируется послеобразом.
На второй странице изображен Блерр, популярный гонщик, в процессе трансформации в трансформу. Блерр имеет обтекаемые формы и его трансформа не столько объемная, сколько «сплюснутая» — для удобства высокоскоростной езды.
Города также подстраиваются под нужды населения и становятся «многослойными» сплетениями из разноуровневых металлических дорог и зданий.
Блерр, уже упомянутый ранее, является хорошим примером того, как человеческие профессии видоизменяются в мире трансформеров. В комиксе «Spotlight: Blurr» мы встречаем персонажа из более высшего сословия, но не политика по предназначению. Это несколько отличается от тематики большинства социально-настроенных комиксов «Трансформеры» от IDW на тот период времени, так как большинство персонажей, не относящихся к классу, выполняющему тяжелый труд, имеют в себе сильный антагонистичный потенциал. Блерр, с телом, предназначенным для гонок, автоматически занимает более высокое положение в обществе благодаря своим способностям. Это можно заметить в том, как он отличается от других: он сверкает из-за того, что отполирован от ног до головы, так как он публичная личность.
Гонщики в мире трансформеров типично происходят с планеты-колонии Велоцитрон, переносыщенной гоночными траками, так как большинство из населения имеют гоночную трансформу. Для профессиональных гонщиков езда становится делом всей жизни на довоенном Кибертроне, они могут развивать быструю скорость не только в форме машины, но и в робо-форме, что выделяет их от большинства других, и дает им шанс получить свою порцию блеска софитов. Гонки и бег с препятствиями совмещаются: на гоночном треке появляются преграды, которые гонщик может преодолеть в форме робота или в форме машины.
Там, где людям требуются машины или, например, дополнительные инструменты, роботам с человеческим сознаниям они уже не нужны, особенно в случае, если это что-то становится частью или свойством тела.
Человеческое и машинное смешивается, и мы видим Блерра, проходящего техническое обслуживание.
Помимо этого у трансформеров могут быть запчасти, которые позволяют им делать то, чего другие делать не могут. Это может быть какое-либо особое встроенное оружие или же более безобидное дополнительное оборудование. Автобот Мираж, изображенный на третьем фрейме в «кубе», может становиться невидимым.
Механическое тело позволяет по-другому обращаться с повреждениями и сбоями в организме. То, чего заменить нельзя, становится вполне заменимым и перестраиваемым в теле трансформеров. Конечности, броня, и даже внутренние детали (кроме процессора и искры), могут подлежать замене. На картинке выше изображена страница с Мегатроном, которого наспех чинят деталями павших десептиконов.
Различные формы языка и общения также были несколько трансформированы в комиксах. На изображении выше изображен автобот Дрифт, который умеет «говорить руками» (использовать «хиролингвистику», как это называется в комиксе). Рассуждая из формулировок, использованных в фрагменте, двое других трансформеров, которые «говорят руками», сделали это осознанным выбором и не в результате какого-либо повреждения, о чем свидетельствует глагол «preferred».
Концепция подобной коммуникации похожа на коммуникацию слепоглухих людей, где преимущественно используются тактильные языки жестов, языки прикосновений. Если у людей используется комбинаторика жестов, то хиролингвистика сильно полагается на сенсоры, расположенные в ладонях. Сигналы, направляющиеся на сенсоры, положение пальцев и комбинации создают тактильный шифр.
Расширение и усовершенствование способов насилия
За этим принятием приходят последствия, так как оболочку «человека» усовершенствовали, а разум — не до конца. Определенно, процессор, заменяющий мозг, способен на многое. Но в комиксах трансформеры эмоциональны, многие из них бывают импульсивными. Трансформеры в комиксах совсем по-человечески склонны к разным формам насилия. Эти формы также получают усовершенствование благодаря механическому телу и механическому нарративу.
Первым, что приходит на ум при мысли о насильственности технических аспектов во вселенной — это милитаризация и использование их в насильственных путях. Например, вживление в корпуса оружия. На страницах сверху показан первый оружейный апгрейд, замеченный мной за чтением комиксов, посвященных довоенному миру. На первой странице, тогда еще новоиспеченный десептикон Старскрим выщелкивает из рук пушки. Если заметить, то на второй странице изображены члены силовых и правительственных структур, у которых нет таких апгрейдов. Силовые структуры носили свое оружие, но не вживляли его, потому что ношение оружия было свойственно только им. Этот фрагмент посвящен уже несколько более позднему довоенному времени, когда революция десептиконов уже практически начала свое активное наступление. Прежде силовые структуры полагались на экипировку внешнего оружия и на более толстую, чем у мирных жителей, броню для совершения полицейского произвола и прямого структурного насилия (насилия, совершаемого государством).
В истории про Блерра можно также выделить способ применения насилия в комиксе, но уже со стороны гражданских, которым не смогло помочь правительство от стремительно наступающих десептиконов. Население планеты Кибертрон начало активную поляризацию по фракциям: автоботам и десептиконам. Автоботы, изначально являвшиеся единственной правящей партией, у которой внезапно появилась оппозиция, привлекли в основном немногочисленных представителей среднего и выше классов, которым пришлось использовать все свои ресурсы и способности корпусов для защиты и удержания власти.
Заслуги медицины также эксплуатируются государсвом в актах насилия над гражданами в комиксах. Так, мнемохирургия становится одним из самых жестоких, но используемых методов подавления по отношению к личности. Мнемохирурги — трансформеры, которые обучены в специальном университете мнемохирургии, образованным правящей элитой в дововенное время. Они устанавливают контактные иглы в пальцы и подключаются ими к процессору трансформера через шейные порты, через глаза или напрямую. На страницах выше показаны сессии мнемохирургии, проведенные насильственно. Первая проведена в прямом межличностном конфликте, вторая проведена из-за конфликта политического органа и личности. Подобный акт агрессии можно охарактеризовать также как прямое или структурное насилие по отношению к личности, по Йохану Галтунгу. В случае этих конкретных страниц мнемохирургия используется лишь для переписи, удаления или добавления информации в процессоре.
Еще один карательный насильственный метод, задействующий потенциалы механического тела — это «эмпурата». «Эмпурата» — это принудительная замена частей тела трансформера на неэмотивную лицевую плату (вернее ее отсутствие), на ампутацию одной или двух рук, и замену их когтями или другими заменителями без возможности ремонта.
Одним из самых жестоких и запоминающихся актов насилия, описанных в «Трансформерах» от IDW — это акт насилия над Сенатором Шоквейвом, потрясший множество читателей. Сенатор Шоквейв как персонаж запал в сердце многим за счет свою склонность к несколько идеалистичному или достаточно демократичному взгляду для мира, в который он был помещен. Его политические высказывания и действия не нравились коллегам, и в конечном итоге он был приговорен к эмпурате и «Теневым играм». «Теневые игры» — это мнемохирургическое вмешательство, которое полностью перекраивает личность. В случае Сенатора Шоквейва, ему удалили все эмоции. Так и «переродился» новый персонаж, уже более знакомый нам — фиолетовый, с одной оптикой и без лица, с пушкой вместо руки, безэмоциональный десептикон Шоквейв.
Сюжет с Шоквейвом напоминает два фильма XX века о роботах: «Колосс Нью-Йорка» (1958) и «Смертельный друг» (1986). Особый интерес вызывает фильм «Колосс Нью-Йорка», так как это первый фильм о роботе, задействующий переселение человеческого в робота. Фильм активно отсылает нас к истории Франкенштейна. По сюжету, отец-гений заключает мозг погибшего сына в робота. Постепенно становится ясно что сын теряет в себе все человеческое: эмоции и моральные убеждения. История Колосса перекликается со страхами человека, который в начале эры робототехники боится о том, к чему она может нас привести. Страх смертности и неидеальности собственного тела, который вытекает в жажду продолжения жизни через новое, более сильное, более жизнеспособное тело, достижимое с помощью науки, борется с идеями трансгуманизма.
Функционализм. Логическое продолжение социального деления, вытекшее из трансформ. Каждый трансформер привязывается к своей функции и рассматривается неразрывно от функции. Функцией трансформера определяется все: от того, какое положение он занимает в обществе до того, какое топливо он пьет. Функционализм является культурным и социальным насилием, где правящая верхушка за счет своих функций процветает. Культурное и социальное насилие заключается в использовании любого достижения науки и культуры, истории, биологии, математики, и любых других сфер, для легитимизации прямого насилия.
На первой странице описаны причины эмпураты: поначалу это было показательным выделением девиантов через перестройку. Затем, стало ясно, что без возможности выражать себя, их проще игнорировать.
На второй странице показан пример насильственного вмешательства в корпус трансформера без перестройки. Взлом процессора без осознания того жертвой. Никаких визуальных изменений. Минимусу Амбусу (персонажу с зеленым лицом) взломали оптику представители политического органа, чтобы наблюдать за оппозицией.
В комиксах IDW1 исследовано два способа создания трансформеров: ковка и холодная сборка. Ковка — это сбор искры с поверхности кибертрона, празднование «рождения» и ковка корпуса из sentio metallico (металла, из которого сделаны трансформеры). Подобный способ отличается от холодной сборки сакральностью обряда и глубоко внедренным мифом о формировании новых искр. Новорожденная искра, помещенная в протоформу sentio metallico следует внутреннему кодированию, что помогает ей определять вид и конструкцию своего корпуса.
Холодная сборка была введена Новой Праймом еще задолго до десептиконов. Боясь, что Вектор Сигма, генерирующий новые искры, в какой-то момент утихнет, Нова Прайм начал массовый сбор новых искр и их заморозку. Замороженная искра помещается в уже готовый корпус, то есть функцию и корпус назначают не по коду.
Различие в восприятии холодной сборки и кованых поднимаются в IDW, где холодная сборка считается менее качественной, чем ковка. Холодная сборка и ковка противопоставлены друг другу на смысловом уровне: «искусственное» и «естественное». Позже, разница между холодной сборкой и коваными играет ключевую роль: суперкомпьютер «Эквитас», призванный автоботами оценивать вину подозреваемых и решать, достойны ли они реабилитации или отсоединения искры от корпуса, высчитывает только искры холодной сборки. Никто, кроме верховного судьи Тайреста, помогавшего разработке проекта Новы Прайма с холодными сборками, не знал, что каждый трансформер, осужденный «Эквитасом» — холодная сборка. «Эквитас» находит вину в каждом, кто предстает перед ним, и каждый из них не собран «естественно». Это можно расценивать как акт социального и культурного насилия.
Использование технократического окружения для подчеркивания тона и контрастов
Окружение мира также часто появляется в комиксах. Его можно использовать для нарратива и подчеркивания контрастности разных миров, промежутков времени или разных групп персонажей. Так, окружение в «Трансформерах» тоже является частью истории про общее неравенство.
Две страницы, показанные выше, являются частью четырех первых страниц для комикса «Megatron: Origin». Они сопоставляются: первая страница — окружение сенатора, вторая страница — окружение шахтера. Становится ясно, что пока для сенатора открыт космос, небо, и есть возможность летать на высших уровнях города, шахтеру возможно опускаться только ниже и ниже. Пока на странице сенатора большие пространства, множество топлива и в целом достаточно «чистый» вид, то в окружении шахтера балки, потертости и полное отсутствие света.
Позже в серии выпусков, когда Мегатрон-шахтер становится Мегатроном-гладиатором, и в целом слегка повышает свое положение в обществе, нам открываются средний уровень города: не такой темный и страшный как шахты, но определенно не блестящий и вычищенный как высший уровень. Мы смотрим снизу-вверх, с уровня слабого освещения и безумных неоновых вывесок, с уровня общей потресканности, где видны разводы ржавчины и коррозии на зданиях, в уровень выше: где видно небо, куда устремляются острые пики высоток, отсвечивающих золотом из-за яркого света. Там же, между нами и уровнем выше (на второй странице) показано квадратный и основательный корпус-здание местного органа безопасности, работающего под таким же внушительным и огромным знаком автоботов. Создается ощущение барьера.
Позже в серии выпусков, когда Мегатрон-шахтер становится Мегатроном-гладиатором, и в целом слегка повышает свое положение в обществе, нам открываются средний уровень города: не такой темный и страшный как шахты, но определенно не блестящий и вычищенный как высший уровень. Мы смотрим снизу-вверх, с уровня слабого освещения и безумных неоновых вывесок, с уровня общей потресканности, где видны разводы ржавчины и коррозии на зданиях, в уровень выше: где видно небо, куда устремляются острые пики высоток, отсвечивающих золотом из-за яркого света. Там же, между нами и уровнем выше (на второй странице) показано квадратный и основательный корпус-здание местного органа безопасности, работающего под таким же внушительным и огромным знаком автоботов. Создается ощущение барьера.
Эти две страницы уже из другого комикса, «Transformers: Autocracy», который также рассказывает нам о довоенных событиях, но и частично — о работе Оптимуса Прайма до войны. На первой странице комикса изображен Нион, один из самых пропитанных коррупцией и нищетой городов. Нион, несмотря на малое количество уровней в отличие от больших городов, освещен слабым грязно-синим, где-то зеленым светом. Благодаря свойственной рисовке Ливио Рамонделли, передается некоторая безнадега и надрыв, инородность. Нион — грязный город, там много граффити, а броня жителей Ниона по сравнению с пришедшим туда нарядом полиции (силовиков) во главе с Орионом Паксом (Оптимусом Праймом) — тонкая и не детализированная.
В противовес мы видим пространство Иаконской Цитадели. Там много воздуха, и персонажи, которые попадают туда — далеко не последние представители расы. Свет яркий и светло-голубой, создается эффект блеска софитов, мягкого размытого освещения, делающего окружающее пространство и персонажей в нем будто бы возвышенными.
В работе Рамонделли мастерски использует свет и цвет окружения для передачи настроения и сюжета, происходящего на фрейме (особые примеры окружения на страницах выше). Золотое освещение руин зала древнего некогда процветающего города, в котором стоят гигантские статуи, взирающие вверх, и персонажи-трансформеры в этом зале становятся совсем крошечными, чувствующими вину за то, что теперь вместо былого восхода вверх, город обстроен гетто. Этот сюжет будто не из мира фантастики и техногенного общества. Это что-то, что осталось в прошлом, что-то большое и практически мифическое. Фиолетовый десептиконский свет от экрана фантастичного холопроектора, освещающий пафосно восседающего Мегатрона, который объявил всему Кибертрону войну. Красный зал со странными колбами, напряженными от энергии, которые созданы кровожадной элитой чтобы выкачивать ресурсы из жителей города, вышли из какого-то ужасающего сюжета страшных фильмов про инопланетян. И, наконец, металлический город, первая павшая провинция с низкими стальными куполовидными зданиями, поглощенная горячими красками огня. Всё это создает нарратив: мрачный, страшный, насильственный, но увлекательный.
Выводы
Комиксы по трансформерам авторов IDW изначально склонны к написанию сюжета через некую призму «политического реализма», основанного Гансом Моргентау. В положениях политического реализма присутствует убежденность в агрессивной природе человека. Так и трансформеры по своей сути агрессивны. Это все влияет на оформление комиксов, выбор графических приемов и на общую суть и впечатление от мира, выстроенного IDW.
Особое внимание привлекает политическая окраска комиксов: там всего понемногу. Так как комиксы писались разными людьми, разные люди внедряют свои убеждения, создают свой окрас тем или иным политическим, историческим, социальным феноменам во время построения мира.
Чаще всего художники изображают трансформеров побитыми, со сколами брони, особенно если это сюжеты о рабочих и о войне. Рисуя окружение техногенного мира трансформеров, художники и авторы дают упор на то, что даже города у них разделены по слоям. Города изображаются металлическими, с огромными высотками, множеством дорог и неоновых вывесок. Сами трансформеры также имеют свой дизайн в зависимости от предназначения в сюжете и в зависимости от своей функции.
Трансформеры — это люди. Люди в броне, выкованные из железа, вместо органов у них детали, но сознание крайне человеческое. Это история, свойственная сюжетам про будущее, где человек добирается высокой науки, но психика и склонности особо не трансформируются. Мир трансформеров в комиксах, как уже упоминалось ранее, переполнен от края до края насилием, войной и политикой, и неудивительно, что авторы могут внедрять человеческие, преимущественно негативные, феномены в сюжет.
Таким образом, «Трансформеры» от IDW становятся своего рода очередным предупреждением: что будет с людьми, если они получат значительный скачок в техноэволюции. Причем изначально «усовершенствованное» насилие было преимущественно со стороны правящей верхушки в сторону рабочего класса. Неоднократно встречаются рассуждения о том, что цикл насилия неразрывен, что война бесконечна, и что трансформеры никогда не обретут покой. Благодаря тому, что в этих комиксах сюжеты далеки от счастливых, а построение мира крутится вокруг механического тела трансформеров и возможности трансформироваться, появляется негативное уравнение «роботы — агрессия». Но даже так, «Трансформеры» любимы многими, и многим нравятся огромные боевые роботы.
Библиография
