
В спокойном свете дня японский сад замер, храня торжественность завершённого обряда. Воздух наполнен красноречивой тишиной, где время течёт иначе.


В этом безмолвии пробуждается особая жизнь: изгиб ветви сакуры, теплота света на полированном дереве, совершенная простота керамической чаши — всё становится частью вечности.


Само пространство между землёй и небом превращается в нерушимое обещание, в то, что пребудет здесь неизменным.